Сестра милосердия
Поэма
Российские реки подвысохли,
С полей разошелся народ,
Страда урожайная, лето…
Девятьсот шестнадцатый год.
Мужик, как медведь, что не выспался,
Разбужен военной трубой,
На плечи крестьянские взваливал
Крест первой войны мировой.
Страда урожайная, лето…
Бросали плуги мужики:
За веру, Царя и Отечество
Примкнули к винтовкам штыки.
***
Соломой, охапкою брошенной,
В костер на песке, у реки,
В сраженьях, под дальнею Ломжею,
Сгорали пехоты полки.
Короткой минутою отдыха
Под деревом, в муке без слов,
Стояла сестра милосердия,
Подруга военных ветров.
От светской, приторной патоки,
Оставив уютный салон,
Княжна, сестрой милосердия
Явилась средь серых погон.
Темна ночь, но отблеск пожарища,
Под гул канонады вдали,
Освещал ей дороги треклятые,
Которые к смерти вели.
И мимо нее, по дорогам тем,
В ритмичном взмахе руки,
На зарево-отблеск пожарища,
Шли свежей пехоты полки.
Они шли на смерть темной массою
И тускло блестели штыки,
Чтоб вспыхнуть в горниле сражения
Соломой в костре, у реки.
Она вдруг увидела ясно,
Все то, что случится потом:
Как той же дорогой, солдаты,
Бредут, опалены огнем;
Телеги кровавого месива
Везут к лазарету ее,
И в поле трава вся изломана,
И в небе кружит воронье.
Так было не раз, но неистовый,
Два года – кошмар наяву,
Ее не сломал, она выстояла
Назло басурману-врагу.
Безумием происходящего
Рвалось ее сердце в огне:
Милосердия! Милосердия!
В немилосердной войне!
Она вспоминала тех первых,
Умерших у нее на руках,
Красивых и смелых, ушедших
Солдат, обратившихся в прах.
***
Перевязочный пункт переполнен.
Конвейер, тут только держись!
Отбирали лишь тех на лечение,
В ком прочно теплилась жизнь.
В порыве немого усердия,
Как не касаясь земли,
Входила сестра милосердия
В барак, куда новых свезли.
Где слышались стоны предсмертные,
Откуда следили за ней
Большие глаза умирающих,
Объятых крылами смертей.
Она не забудет, чтоб ни было,
Тот душный и тленный эфир,
И эти глаза умирающих,
Смотрящих уже в иной мир.
Со скорбным лицом, со слезами,
Проходит она меж рядов
Где каждый второй умирает,
Но каждый воскреснуть готов.
***
Указала она - санитары
Кладут на носилки его –
Счастливца, которому доктор
Спасет жизнь златую его.
И всякий раз, как входила,
Встречала страдающий взгляд,
И сколько их было, но этот
Пронзал ее в сердце до пят.
В глаза его бледность бросалась,
На высоком лбу - крупный пот,
Офицер, черноусый красавец,
Тяжело был ранен в живот.
«Операция ему бесполезна…
Врач не может для него ничего…
Он других лишь только задержит…»
И она идет мимо него.
«Сестрица меня… Сестра, милая…»
Искал он глазами глаза.
Она ж исходила в молитве,
В глазах закипала слеза.
И сердце сестры милосердия
Не выдержало – как не понять!
Взмолилась: «Доктор, попробуем
У смерти героя отнять!
Молодое и сильное тело
Болезнями не истощено
И только тяжелая рана
Уносит в могилу его,
И к смерти оно не готово -
Не хочет никак умирать,
Потому и Душа это тело
Не хочет никак оставлять!»
***
Оперирован. Тщетно. Закончен
Земной путь. Страданья его
Земные грехи искупили
И… и не сказать ничего…
Сестра села подле. Кончается…
И смерти следы не стереть
«Спасибо сестрица, что дали мне
Спокойно, вот так умереть!
Какая вы милая девушка…
Сестрица, так хочется жить…
За Веру, Царя и Отечество
Отрадно мне жизнь положить»
Ни стона, ни ропота-жалобы.
В такие минуты не лгут!
Он сам будто ждал, как с Души его
Земные оковы падут.
«Эх, еще бы денек Бог пожаловал…
Хотелось семью повидать:
Жену и детишек, и старую,
Разбитую временем мать»
Шепнул еще раз «Рад…» и умер…
Смерть губы сковала венцом,
Покоем нездешнего Космоса
Печатью легла на лицо.
Онемела сестра милосердия …
Казалось, что тело ее – легкий пух,
Казалось, она обращается
В бестелесный, страдающий Дух.
С героем испив чашу смертную
Нищетою земного ума,
Живая сестра милосердия
Вместе с Ним умирала сама.
И вдруг поняла, что в великие
Минуты исхода Души
Нет смерти – но жизнь вечная
Навстречу Душе той спешит.
Что смерть на войне - и не смерть совсем,
А солдатский, простой, главный долг
Пред Верой, Царем и Отечеством.
Отдал он, как мог – принял Бог.
Ей горло сдавило. Горячая
Мутила свет Божий слеза.
Сестра милосердия медленно
Закрыла герою глаза.
Да, истинно, славою венчана
Солдатская смерть на войне
За Веру, Царя и Отечество
В родной и в чужой стороне.
Спасительно то понимание
И с ним снова хочется жить,
Воскреснуть, чтоб новым страданием
Себя на алтарь положить.
***
Другой умирал на носилках.
Она опустилась к нему.
На коленях стояла и плакала
Понятно всем – почему.
«Не плачьте, сестрица, я счастлив
Простую свою жизнь отдать
За Веру Царя и Отечество…
Эх, только бы мать повидать!
Отпишите моим отцу-матери,
Что честно… Без страха… Служил…
За Веру, Царя и Отечество
Живот свой в бранях положил…»
Пить попросил – напоила:
Горело в смертельном огне
Молодое и сильное тело -
Прекрасно в своей наготе.
Еще попросил: «Не побрезгуй,
Хоть крови следы не стереть,
Одень меня – в чистой рубахе
Спокойно хочу помереть.
Рубаха пусть белая, чистая,
Как совесть моя - так чиста.
За Веру, Царя и Отечество
Своего я не бросил креста».
***
Потом были сотни и тысячи
Объятых крылами смертей
И каждый, пред тем как преставиться,
Вспоминал мать, жену и детей.
Непостижимо великую тяжесть
Поднимала она день-деньской -
Долю сестры милосердия -
Провожать их на вечный покой.
Они умирали без ропота …
И с ними, выпив чашу до дна,
За Веру, Царя и Отечество
Каждый раз умирала она.
Воскресала, молилась и плакала,
Устала их смерти считать,
Но с каждым, в иной мир отошедшим,
Она умирала опять.
И не было слез – слезы кончились.
Она вместо жен, матерей,
На хрупкие, тонкие плечики
Взвалила всю тяжесть смертей.
***
Княжну иностранным манерам
Учили гувернеры и мать,
Но только горячая Вера
Научила ее понимать
Простого крестьянского парня,
Который, в предсмертном огне,
Поминал Царя и Отечество,
Отдавая им жизнь на войне.
Поняла, как все это свято
И сама она стала простой,
Как бывает прост русский крестьянин,
Грубоватый, кудлатый, босой.
И он ей поверил, открыл он ей
Великую Душу свою,
Что за Веру, Царя и Отечество
Положил в рукопашном бою.
И встала перед ней в свете подвига
В ярком свете своей чистоты
Душа незаметного воина
Величьем своей красоты.
Смерть честью венчала и русский,
Не умевший в безделье скучать,
Солдат Императорской армии
Умел тогда умирать.
***
Короткой минутою отдыха
Под деревом, в муке, без слов,
Молилась сестра милосердия,
Подруга военных ветров.
И мимо нее – шаг решительный,
В ритмичном взмахе руки,
На зарево-отблеск пожарища,
Шли свежей пехоты полки.
Они шли на смерть темной массою
И тускло блестели штыки
Чтоб вспыхнуть в горниле сражения
Соломой в костре, у реки.
Безумием происходящего
Рвалось ее сердце в огне:
Милосердия! Милосердия!
В немилосердной войне!
